Зачем всё это. Разведка противника.
А практика заставляет предсказывать как-то очередной матч. Все мужчины делают это; вот и мы туда же.
И как успехи? К примеру, по данным протоколов за 6 предыдущих матчей типа В команды "Уранус" прогноз такой: в матче с нами средняя сила будет показана 47,6 (ср.кв откл. 10,9). По факту оказалось 54,4 (кв.откл. 12,8). Но куда интереснее по конкретным игрокам. Это по списку выглядело так:
прогноз: 58 63 33 47 49 66 44 36 45 55 39 36
фактич.: 69 69 31 49 62 70 51 43 48 68 46 47
По семи матчам команды "Брайтонс" средняя сила в матче с нами ожидалась 27 (кв.откл. 3,2), а фактически оказалась 31,8 (кв.откл. 6,7). Правда, партнёр включил супернастрой, чего прогноз не учитывал. Ну, выходит, это подняло силу каждого игрока на 5 баллов, усталость удвоилась. По списку игроков результаты выглядят так:
прогноз: 28 32 32 23 23 29 24 24 27 26 26 30
фактич.: 31 43 38 27 32 25 26 24 26 43 32 35
Вот и судите сами, полезна ли такая разведка соперника перед матчем.
О кличках в футболе.
Удивительно, как много кличек в футболе! Вот есть у человека имя, фамилия; а как станет он лучше других, чаще о нём говорят и пишут, так тут же наградят кличкой. И она гремит на весь мир. Ну, в футбольном мире знают, кто такой Эдсон Арантес ду Насимьенто; а скажешь "Пеле" - даже ёжики поймут. Как ему без клички? Вот комментатор начал: "Мяч - у Эдсона Аран..."; пока имя договорит, Пеле полполя пробежит и гол забьёт.
А другие бразильцы? Сантос Батиста Моцарт Жуниор: ну, тут кусок полного имени звучит, как кличка. "Композитор, что ли?" - спросит ёжик. Или вот: Алешандре Родригес да Силва Пату. А в футболе - просто Пату; и это не кусок фамилии, а точно кличка - "Утка". Сразу вспомнился Гарринча - "Птичка". Вспомним и ещё: Луис Назариу Роналдо Валенте. У этого вообще полдюжины кличек: от Дададо в детском футболе до Феномена. Но чаще всего - Зубастик.
И кто с короткой фамилией - всё равно клички! Симпатичный мне Домингес - "Чори", Родолфу - "Рудя", Рикарду - "Рики", Гьян - "Воин", Зидан - "Зизу", Росицки - выбирай из пяти (к примеру, Бэби), Журавски - "Мэджик", Беккенбауэр - "Кайзер", Маскерано - скромно "Маск"...
У наших тоже есть, но - реже и скучнее. "Шира" - ясно, Широков; «Шава» - конечно, Аршавин. А вот Семшов - "Сима"; ну, и тому подобное... Тренеры, лучшие, тоже имеют клички. "Бес" - Бесков; было тогда ясно, но незатейливо; а вот "Генерал" (Адвокат) или "Везунчик" (Хиддинк) - уже веселее.
Да что тренеры - целые команды есть под кличкой. "Скуадра адзурра" - весь мир знает "Голубую эскадру" (нормальной ориентации). А вот "Корабль пиратов" знают меньше - это сборная Греции. "Железная машина"; правильно - сборная Германии. "Старая синьора" - "Ювентус", "Канониры" - "Арсенал". Да ладно бы команды, а то - стадионы под кличкой. Ну, зарубеж - ясно; так и наши туда же: "Петрович" - стадион "Зенита". Уважительно. А наш - "Помойка". Выразительно. Во VSOL мне вот достался "Сан Беда" Ещё капитан Врунгель пел: "Как вы яхту назовёте - так она и поплывёт". Ну, и куда я приплыву с такой ареной? Ладно, про мою беду, про данную мне за кордоном футбольную кличку я расскажу в следующий раз.
Как Васе дали кличку за кордоном.
Это было на рейде Сингапура, в последний день стоянки. Обычно его отдают под экскурсии туземцев: пусть дивятся нашим научным судам! Накануне "Добрыйвечер" (так их зовут моряки) инструктировал, чтоб не болтали лишку: нередко экскурсовод - агент ЦРУ. "Имена не врите - быстро всплывёт; а фамилии - лучше молчок. Адрес - ни-ни!"
И точно: группу гостей привёз янки; ну, рубаха-парень, весёлый, ещё на подходе в мегафон свой спел "Катюшу" по-русски. Классный, кстати, мегафон - "Сони"! Я сдуру: "Welcome!" Он заметил, и когда уже гостей обратно майнали на катер, прицепился ко мне: "Айм Сэм! Вотс ё нэйм? "Спел по-русски; а тут инглиш мой проверяет," - подумал я. И отрезал: "Вася!" А он: "О-кей! Васья - Бэзил есть!" И дальше: фамилию давай, брат-сестра есть ли, где живёшь и т. д. Я - ни в какую, а Сэм этот обниматься лезет, по спине меня хлопает: "Васья! Ко-ре-фан!" Думаю, не ведёт ли его мегафон ещё и запись нашего трёпа. Чтоб фамилию мою не пытал, я в другую тему увёл. "Футбол!" - говорю ему бегло по-английски. "Ноу! Бейсбол!" - он мне в ответ. "Ноу, ноу! Футбол!" - я ему. Тут и "Добрыйвечер" подвалил: "Всё, гостей провожаем. Гуд бай!" Ещё бы минутка - и Сэму облом.
Но подходит чиф, злой, как чёрт, и мне шипит: "Марш на вахту! Кончай трёп, пиздобол". Сэм аж подпрыгнул: "Вау!! Васья Писдобол! Спотсмэн!" Решил, гад, что чиф меня по фамилии назвал. Все наши как загогочут! Да и туземцы смеются: рады, что ихний шеф меня расколол.
Слава богу, гости уже на катере, и он отвалил. А как отошёл метров на сто, помахал я ему злорадно рукой. И тут Сэм включил на "max" свой мегафон... и над всем рейдом, над флагами стран мира, "в бананово-лимонном Сингапуре", как глас божий, загудел его баритон: "Гуд бай, мистер Писдобол!"
Ну, думаю, визы лишат! Прощай, загранрейсы... А Добрыйвечер мне и говорит: "Молодец, Вася! Про таких, как ты, песню поют: "Себя в бою не пожалел, а Родину сберёг!"
Что ржёшь - кличка не футбольная? Ну, даже Сэм сообразил: футбол - бейсбол - писдобол. У нас на "Помойке" (он же "Болото", "ментовская поляна", "Семёновский покос") как матч, так два часа писдоболят! А за стадионом фанаты, как закончится футбол, играют в писдобол, переходящий в драку. Да это наш национальный спорт!
Угадайте, какие самодеятельные команды, можно сказать дворовые, играют каждый год международных матчей побольше любой из нашей премьер-лиги? Неофициальных, конечно. Догадались? Это команды некоторых судов.
Тогда нам заход в Манилу обломили, а велели идти в... Хыннам! Ни хыннам себе!! За что нас - в б-б-братскую Корею? В КНДР? Мореманы говорят: "Курица - не птица, Корея - не заграница".
Ну, пришвартовались; и сразу два корейца с родными "калашами" встали у трапа. На берег - никого! Боны отоваривать повезли нас в автобусе с зашторенными стёклами. Команду давали, когда шторы открыть. Глянешь - прилично вроде всё. Но - "Закрыть шторы!" На второй день взвыли мы от такой культпрограммы: "Да хоть мяч с ними погонять!" А помпа в ответ: "Играли тут до вас рыбаки наши; продули 0:4. У них команда порта - бойцы охраны!" Заело нас...
Короче, под вечер третьего дня повели нас играть. Мать моя! - у них "дрим тим": кипер какой-то Хон (или Хой), четыре Пака и шесть Кимов. Да все лбы, как Ким Донг Джин из "Зенита". Ну, мы тоже не подарок; а главное, кипер у нас - во! В любом порту Тихого океана как увидят, так и кричат: "Рашен Яшин! Рашен Яшин!" Рост почти два метра, но гибкий, прыгучий и руки длинные. Звали его Лёха, а по паспорту - Леонид. Я ему секрет Загайнова рассказал: надевать всё чёрное; если бьют в створ - мяч будет ближе к вратарю, а при яркой одежде кипера - впритир со штангой. Психология!
Это надо было видеть! Они нас заперли и долбили Лёху весь первый тайм, но - "Сухо!" Хотя и дождик пошёл. Свыклись они, что мы не рыпнемся, а мы - раз! - и воткнули им одну. Гоношилкин отличился. И ушли в глухую; а у них сил уже не было продавить. Да и дождь хлынул с холодным ветром, и "подковали" мы им и форву, и хавов.
Короче, корейцы после игры каждому - сумку: набор водки ихней, чифан там, фрукты... А Лёхе ещё особую бутылку, и корень в ней - вроде женьшень. "Рашен Яшин, рашен Яшин!" Вот корень этот нас и озадачил.
Пошли мы опять на полигон, в Филиппинское море. Уже Цусиму проходили; и вот утром Лёха не встал... "Что болит? Где?" - "Да вроде почки опухли". И точно - нет в том месте других органов. Лечилы у нас не было - старпом вместо него. "Давно у тебя? - "Да наутро после той игры почувствовал. Думал, пройдёт. А оно всё хуже.." Дело дрянь. Не так давно умер наш любимец актёр Филатов. тоже Леонид: помните фильм "Экипаж"? Почки отказали, мучился... Помпа нам ещё его предсмертное стихотворение читал: "..Значит - судьба. Значит - планида. Был Леонид. Нет Леонида..." Ведь видели, как Лёха наш бутылку ту выдул и женьшенем закусил. Неужели отравили, гады? Ну, игроки так не сделают; но ведь у них свой Берия есть.
А как лечить? Старпом говорит: "Клизму я не умею. Давай пурген, фталазол. И не кормить, только воды больше". Скормили Лёхе весь запас, а тем временем вышли на рандеву с сухогрузом, что шёл во Владик. Лёха уже пластом, не шевелится. На "торгаша" передавали его на носилках в грузовой сетке, как в авоське, стрелой. Иначе никак: баллов пять было, штивало не слабо; кранцы сорвёт и привальный в щепки, если борт к борту. С "торгаша" кричат: "Чем лечить его?" А мы: "Пурген! Фталазол!" "О, у нас его навалом!" Лёха как услышал, собрал последние силы и крикнул: "Прощайте, ребята! Не доживу я..."
Стоим мы вдоль борта, зубами скрипим, а слёзы сами катятся. И удержать их невмочь. Какой богатырь был, сроду никаких болезней не знал. Рашен Яшин!...
Маркони наш с рации ночь не слезал. Утром сказал: "Связался с Ильиным. Помните Сергей Иваныча - в перегонный рейс с нами ходил? Он в тысячекоечной лучший спец по аппарату "искусственная почка". Сказал, что на причале встретит со своим фургоном. Но если Лёха не умрёт... то... инвалидом будет..." А у самого губы трясутся и глаза мокрые.
Короче, довезли Лёху. Оказалось - радикулит. Вот вам и "пурген-фталазол". Ещё мы сыграем в Хыннаме, а?
Как Вася Пупкин в Сербию слетал.
Один менеджер намекнул мне, что подзаработать на свою "Соккеро" я мог бы, подрядившись освещать КТ "По-црвенковски-3"; вроде, организатор не против. Ну, в любом случае надо посмотреть, поучиться. И как оказалось, есть чему. Судите сами.
Поймав паузу между играми, я рванул самолётом в Белград, а там и до Црвенки рукой подать. Название её переводится как "Красное", или, если хотите, "Красноград". Наверное, по цвету крыш домов старой части города, видимой как на ладони с ближайшей горы. А Нова Црвенка - вполне европейские билдинги.
Остановиться друзья посоветовали в частной небольшой гостинице, даже дали список таких. Привлёк своей фамилией некий Мирко Росич; и, кажется, я не ошибся. По-сербскохорватски я ни в зуб ногой; но успокоили - сербы многие как-то говорят на полурусском. Но у них, как и у поляков, тяга ставить ударения на первый слог. Помните - на первый.
- Добро дошли, друже! - встретил меня Росич. "С прибытием!" - догадался я.
Анкету пустяковую заполнил, и хозяин повёл меня выбирать комнату. Я - к первой же, но он удержал:
- Тамо жена!
Ну, через пару дверей сунулся я, а он опять:
- Тамо жена!
"Двоеженец он, что ли?" - подумал я. Но когда и у третьей двери он про жену, я спросил:
- Сколько их у Вас?
- Осам, - сказал он и показал восемь пальцев. Я и не знал, что у сербов целые гаремы, как у товарища Сухова, а вернее - у Абдуллы.
И лишь на следующий день до меня дошло, что "жена" - это вообще женщина, ну, как на Украине "жинка". У него было восемь постоялиц каких-то.
В обед Мирко заявил гордо, что он тоже "спортист", но - рвач.
- Ну, полтора динара в сутки - какой же Вы рвач! - запротестовал я. - Вот в Москве рвачи - дерут с гостей шкуру!
Он явно обиделся:
- Не, я снажан рвач!
И "обнажил он бицепс ненароком". Я даже струхнул: "Выбьет из меня сейчас все динары..."
Потом я узнал, что "рвач" по-сербски - борец.
После ужина мы снова общались. Я начал разведку с мелочей:
- А в какой форме "Црвенка" играет? В красной, наверное?
- Не. велика! - сказал он. Я понял, что он имеет в виду физическую форму команды, и спросил попроще:
- Майки, майки у фудбалеров какие?
- Стари, - ответил он. - Много стари!
"Вроде не бедная команда", - подумал я. "Неужто DimGun такой скупердяй: на майках экономит". И помрачнел.
Мирко тоже помрачнел и добавил печально:
- Неки фудбалеры - майки нема...
Я остолбенел. Думал заработать на этом КТ, а тут команда полуголая! Да чёрт с ними, с деньгами; я стал уверять Мирко что даже каждый игрок "Соккеро", самой задрипанной команды Филиппин, имеет по 3 - 4 майки.
Он недоверчиво засмеялся:
- Не можно! Една майка добра!
"Боже, до чего бедная страна Сербия! Вот коммунисты довели: нельзя по две майки иметь. А по виду не скажешь", - задумался я. Между тем Мирко снял с полки альбом и сказал с нежностью, показывая мне фото старушки:
- Ова моя майка!
Ну, кто мог подумать, что сербская "майка" - это мама! А форма, кстати, - "дресовима".
Такого было ещё немало; я узнал, к примеру, что в КТ "По-црвленковски-3" будет целых "четири лиги" (это всего лишь - "четыре группы"). Но через три дня, спасибо Росичу, я уже лихо говорил "Добар дан!", "све найлепше!", "Молим", "Хвала", "Колико кошта?". Вот только улазнице (билеты) и утакмице (матч) путал, и получалось, что я "проиграл билеты", но "купил матч". "Аут", "корнер" и "пенал" сербы кричат по-нашему, а свободный от ворот - "гол-аут", штрафной - "слободан ударац" (ударение - на первый слог!). Забавно, что по-ихнему мяч - "лопта".
Да, если бы не VSOL, я не побывал бы в Сербии!
Не первый банкет мой с Васей;
Но, видно, последний банкет:
Дней десять ещё в запасе -
Да спирта в запасе нет.
Припев: А волны бегут вдоль борта,
Бегут за корму часы...
Вот мне бы такую морду!
Такие бы мне усы!
Сижу тут, завидую Васе:
Я больше живу на земле,
А Вася на мачты лазит,
А Вася стоит на руле.
Припев.
Играю в футбол всё реже:
В основу я не вошёл.
А Вася как с левой врежет,
Так сразу в "девятку" гол.
Припев.
Такая обидная штука:
На кой хрен, никак не пойму,
Сдалась мне эта "наука",
А Люда сдалась ему.
Припев. А волны бегут вдоль борта,
Бегут за корму часы...
Вот мне бы такую морду!
Такие бы мне усы!
Это был наш Стоппер – с большой буквы! Он был прост, без фантазий, но пройти его было трудно. Отберёт мяч, и если огорчённый форвард позволит ему удар, то навес в штрафную гарантирован. Тем более, что мы часто играли на полях вдвое меньше нормы.
Ещё в Сингапуре Стоппер был потрясён, как я свободно общался на английском с известным вам Сэмом. И совсем я его покорил, когда зашёл к нему в каюту, увидел на переборке пластмассовый барельеф русалки с весьма сексуальным бюстом и с ходу прочёл известный латинский девиз под ней: «Менс сана ин корпоре сано ! Здоровый ум - в здоровом теле!»
- Ух ты! – восхитился Стоппер. – Ты и по-фински шпаришь?
- Почему по-фински? – оторопел я.
- Так я же эту русалку в настоящей финской сауне выломал, на память – когда мы в Хельсинки зашли.
Не удивительно, что Стоппер пришёл именно ко мне, когда «наш научный лайнер» стоял в Токио:
- Слышь, кореш, переведи эту инструкцию, а? – и протянул листик-рекламку.
- Ну, только со словарём… Если найдём технический.
- Да технику этого дела я знаю! Я вот пудру купил… для кайф-секса.
Я со страхом взглянул на него: и без пудры кобель редкостный. «…Ин корпоре сано».
- И зачем только иены тратил?
- Да, брат, недёшево обошлась коробочка… Ну переведи, будь другом!
Увы, картинок из камасутры на листке не было: не сочинишь по очевидности. Я начал вокруг да около:
- Хранить, плотно закрыв тару. Этого хватит на год.
- Да не надо всё! Это только место – «емплоймент»; «употребление» - это я знаю.
- Вот глагол редкий!... Не «пить», не «есть», не «мазать»… Это неправильный глагол.
- «Это неправильные пчёлы», - съязвил Стоппер голосом Винни-Пуха. – Чё делать-то? Я тут закадрил одну из «науки»; ждёт, идти уже надо.
- Щас вспомню, - сказал я и забормотал: - Смелт, смелл…
- Кто смел, тот и съел! – отрезал Стоппер. – Побежал я с коробочкой!
- Не вздумай съесть! – заорал я вослед. – Ещё подохнешь!
И остался я с инструкцией. В учебнике английского для мореходок этого глагола я не нашёл. В штурманском справочнике тоже нет. Пойти бы к профессорше из «науки» палубой выше; а вдруг там такой глагол-извращенец, что стукнет она помполиту, и – визы лишат!
Идея! Я пошёл к помпе и выпросил у него большой словарь:
- К экзамену готовлюсь в морскую академию.
- Молодец, Вася!
И когда через час заявился удовлетворённый Стоппер, я небрежно бросил:
- Разобрался! Только ты ушёл, как я вспомнил, что…
- Я уже и сам разобрался, - гордо сказал он. – Эффект потрясающий! Только вот расход порошка великоват!
- Почему великоват? «Смелл» – это нюхать!
- Да?... – убитым голосом сказал он. – А я взял на камбузе перечницу, пересыпал в неё, и перед тем, как… поперчил себе на самый кончик!
Вася, карамель и спортивная дружба.
Великий русский поэт Фёдор Тютчев сказал:
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся.
И нам забвение даётся…
Но не даёт бог мне забыть эту страшную ночь и как неожиданно-жутко отозвалось моё слово. Дело было так.
Название нашего профкома – тест на опьянение: если сможешь выговорить – ещё можешь выпить. Звучит так: порткоморвладморторгпорта (портовый комитет моряков Владивостокского морского торгового порта). Вот этот ПКМВМТП наградил нашу футбольную команду путёвкой на неделю в дом отдыха. Если честно: это турбаза на норд-вест от Владивостока через Амурский залив.
А меня накануне дракон (боцман) взял грузчиком сдать списанные ПСН-6: рыжие плоты надувные. Перед сдачей я их раскулачил: спёр из снабжения пиротехнику, мелочь всякую и килограммов пять карамели: кисленькие такие леденцы. С этой карамелью и поехал я на турбазу с нашими. Как раз к полднику.
А там – ещё одна команда – женская по гандболу; сдаёт профком часть турбазы всяким. Здоровые такие девахи; их капитан забросит меня в ворота в прыжке и левой рукой! Даже Стоппер наш приуныл.
К чаю я предложил нерешительно эту карамель:
- Угощайтесь, девочки!..
А им – понравилось! Затащили меня к себе в самый большой кубрик, чаю дали. Веселье, шутки, подначки – я был в ударе!
Одна и спрашивает:
- А откуда такие карамельки – «вкус специфический»?
- Да со спасательных плотов, - говорю. – А привкус – от антисексина.
- А что это? – спросили сразу полкоманды.
- Добавка такая: когда мужики и женщины, если судно тонет, все кучей в одном плоту или в шлюпке, да полуголые… сами понимаете. А так одна карамелька круто снимет потенцию на неделю.
- Хи-хи-хи!.. – как-то нервно засмеялись гандболистки и мне пакет под нос:
- Видишь: написано «Карамель с витамином С. Аскорбинка!
Я парень неглупый, сразу же нашёлся:
- А заметили, что С - в кавычках? (Почему-то в самом деле так печатают). В аптеках ведь без кавычек. У нас в стране секса нет; поэтому «С» - это условный знак: «сексоподавитель». Ха-ха-ха!..
И вижу, что смеюсь я один, как дурак. А гандболистки все притихли жутко. И капитан их говорит зловеще:
- Пошёл вон, друг Василий! Мы по дюжине съели… Это – всё лето пропало…
- Девочки, да шучу я! Шутка это!!
А они уже в страхе, юмора не понимают. Гандбол-капитан шипит:
- Брысь отсюда, Васька, пока не разорвали! Щас мы посовещаемся – до ужина тебя кастрировать или после.
И ничего тут смешного нет: женская преступность, да на эту тему – изуверство. Читали? Кровь стынет…
Короче, на ужин я не пошёл. Выпросил у капитана нашей футбольной команды ключ от тренерской одноместки (благо, коуч-старпом ещё не прибыл) и заперся там. И, казалось, не зря: в этот тупик коридора то одна, то другая спортсменка тащила нашего футболиста и, смущаясь, спрашивала про антисексин (мне сквозь дверь кое-что было слышно). Кто смеялся; кто темнил, что дозы не знает. А кто и сам призадумывался… И от этого разнобоя гандболистки совсем в панику ударились. Слышу, меня ищут. Вдруг в окно заглянут? Хорошо, в тренерской персональный гальюн; я туда, пока не стемнело. Сижу и думаю: а вдруг я, шутя, открыл государственную тайну, почему в СССР секса нет? И теперь, как секретного физика, меня в загранку не пустят.
Короче, всю ночь не спал. И всю ночь турбаза тряслась. Хлопали двери, топали ноги, слышался мне женский шёпот и как будто приглушённое рычание. А под утро…
Сидят на каждой моей руке и ноге по две девахи, а их капитан, щёлкая портновскими ножницами, мне между ног… Обливаюсь я крупными слезами и пою морскую песню:
…Жене передай мой прощальный привет!
А сыну отдай бескозырку!..
И финальное:
Увидел на миг ослепительный свет…
Упал. Сердце больше не билось!
Проснулся я от этого кошмара весь в поту. До чего сон яркий – сразу пощупал, всё ли у меня на месте?
Завтрак, чувствую, проспал. Жрать хочется смертно. Пошёл есть; и думаю – сразу бегом отсюда! В столовой… одни гандболистки! А на наших столах кофе и, простите, яйца с маслом. А гандбол-капитан подходит ко мне и как будто зловеще улыбаясь, говорит:
- Спасибо тебе, Вася, за шутку: мы так встревожились, что после ужина сразу бросились проверять… с ребятами твоей команды. А через пару часов – опять тревога: вдруг этот «С» не сразу действует? Снова проверили. И так – до утра. И всю ночь турбаза тряслась. Так сдружились! Без тебя бы не было такой быстрой и крепкой спортивной дружбы. Сейчас ваша футбольная команда совсем форму потеряла, отдыхают.
И, обернувшись, своим спортсменкам:
- Девочки! Отнесём футболистам кофе в постель!
А мне и говорит:
- Васенька, а ещё у тебя этих карамелек не осталось?
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…» Ф. И. Тютчев.
А в рейсе Юрке скучно; ртутный характер толкает его на разные проделки. К примеру, «наука» майнает прибор за борт: стенки контейнера толстые, в дюйм. Крышка не тоньше, на болтах в палец и тефлоновых прокладках. Но на глубине около трёх километров, где давление 300 атмосфер, бывает, что воду продавливает сквозь кабельный ввод или сальник датчика. Затёк прибор; вытащит его научник, вскроет, а там воды полконтейнера. Почешет в затылке и идёт в лабу звать профессора. Тут палубный матрос Алейников черпнёт пригоршню рыбок-мальков из корыта биологов (оно у другого борта) и плеснёт в контейнер. Подойдёт профессор – у него глаза на лоб! «А рыбки как проникли?»
В другом рейсе подошли наши хавбеки к научнику и вежливо просят подвесить к прибору авоську со сгущёнкой:
- Тут подводный вулкан, неизвестный науке; вот хотим сгущёнку сварить…
Посмеётся наука над дураками, но позволит. Вытащат прибор; банка обжата сильно. Вскрывают – в ней варёнка! Обычно «наука» заподозрит, что банку сварили заранее: бежит на камбуз или к начпроду, покупает банку и сразу её – в глубины. Вытащил – варёнка! Тут он уже научное открытие сочиняет. Как ему знать, что кок и начпрод в одной команде с Юркой и Шуриком играют? Сварили, свежую этикетку переклеили, тавотом смазали для убедительности и подсунули.
Эти полузащитники и друг над другом подшучивали. Вот перепасовка розыгрыша. Однажды в начале рейса дико загрузили Шурика: он дня три кроме своей вахты второго радиста ещё и вводил в строй метеолокатор. Мелькнёт в столовке в рабочем халате, сером, как больничный. Шевелюра клочьями, глаза безумные от такой работы. А Юрка ещё подначивает:
- Пока ты вкалываешь – тут всех девочек из науки застолбят!
- Не бойся, я своё наверстаю! Ещё и твою уведу. Завтра закончу и покажу класс!
Юрка тут же распустил слух среди девиц, что второй радист при отходе судна умом тронулся; секс-маньяк, мол, его три дня в изоляторе от всех прятали. Но пробуют выпустить. Вечером Шурик впервые пришёл на танцы в кают-компанию, а девчонки от него – как от чумного! Он к ним – всей душой, а они с ужасом убегают.
Недели не прошло, как Шурик отдал пас достойно. Поднялся к нему в радиорубку Юрка минут за десять до обеда звать его к столу.
- Щас, зашился вот – срочное радио. Помог бы… Зови сюда по спикеру всех из науки, кому телеграммы пришли.
А в науке была пожилая латышка О. И. Кобленц-Мишке, известная всему миру, но не Юрке. И ей телеграмма; а Шурик инициалы и дефис не писал. Вот Юрка по всей трансляции объявил:
- Михаилу Кобленцу получить почту в радиорубке!
Появилась через три минуты молодящаяся латышка и начала медленно:
- Я… Кобленц… Мишке… почту…
- А чё Мишка сам не пришёл? – взъярился Юрка. – Ну, я его сейчас вздрючу!
И на весь «научный лайнер»:
- Мишка Кобленц! Живо в радиорубку! И больше не гоняй бабушку вместо себя!
Зарубежный учёный, мировое светило по органическому углероду, - в слёзы; и побежала к капитану жаловаться.
Глупо подшутили они надо мной. После рейса, во Владике, думали мы с гостями-японцами сыграть. Помпа, как «тренер по физике», велел нам дать пару кругов по стадиону, а сам дремал на лавке. Потом:
- Ну, я пошёл старпома-коуча встречать. А Вы тут сами…
Пиво, небось, пить пошёл. Я лёг на его лавку, жмурясь на солнце. Минут через пять подошли ко мне полузащитники:
- Ты чего разлёгся?
- А вот придёт помпа – я скажу, что ещё пару кругов сделал, уморился. Он растает от лести и скажет чифу, чтоб меня – в стартовый.
Вскоре появились чиф и помпа. Коуч обалдел, челюсть отвисла. А помпа кричит:
- Василий, ко мне! Живо!!
Я вскочил; от солнца «морда красная», как говорил покойный Евдокимов. Ногу отлежал на лавке – вот и кривыми шагами ковыляю к ним.
- Не подходи близко, алкаш! – кричит помпа.
- Не понял! – промычал я.
- А это что? – ткнул он пальцем под лавку.
Я глянул: там газетка, на ней пустая поллитровка, хвост селёдки и две корочки хлеба.
- Это не моё! – запротестовал я.
- А чьё же, чьё?
И - я по инстинкту ляпнул:
- Вы же тут сидели…
Короче, сознались полузащитники, что это они подложили: близ стадиона такое не редкость. Но последнего ляпа помпа мне не простил. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
Как был Вася футболистом-чукчей.
Хорошо зарабатывают не только в загранке, но и в полярке. Вот я и пошёл на подмену в чукотский рейс. Вышли мы в начале июня, и первый порт – Беринговский. Ну и влип я – разгрузка там рейдовая. Это – стали на якорь в трёх кабельтовых от берега бухты Угольной; буксир подтащит пару плашкоутов, и перегружай на них стрелами! Да ещё и льдин до фига – буксир не спешит. Докеров – кот наплакал; ну, курсантов навербовали каких-то. Наше дело – сторона, да ведь тоска… На лебёдках ещё можно подзаработать; так это – для своих. А мне куда?
Торчал на палубе, смотрел, что разгружают. Третий трюм –половина забита марочным красным портвейном! А вторая – «портвейн билый таврический»! Я-то думал: слухи врут… А первый плашкоут отчалил, забитый мешками с чешским солодом; даже написано по-чешски. Ну, чудеса!
И вдруг подфартило: на Чукотке, оказалось, тоже местный чемпионат по футболу проводят и Кубок Анадырьского залива! Вызвал меня мастер, капитан то есть:
- Командируем тебя, Вася, в команду «Беринг». Говорят, ты знатный футболист. Без формальностей: тут царь и бог – начпорта Костюченко. Будешь нужен – заберём».
Свезли на берег; и встретил меня капитан команды, представился:
- Олег Буров! Уже 5 лет здесь.
- Вася Пупкин! А чукчи хоть есть в составе?
- Хватает. И каждый второй, не в обиду будь сказано, - Вася. Нам же велено развивать у них культуру, спорт. Пойдём ко мне, расскажу…
По пути заметил я, что у одноэтажек над входом – башни из крепких досок высотой метра четыре. Спросил:
- А что это? Сванетия по-чукотски?
- А заносит нас зимой выше крыши. Вот и вылазим через эти трубы. Тут места снежные.
Все тр